![]() |
|
ТРОПАРЬ ПРАЗДНИКА |
| ||
Преобразился еси на горе, Христе Боже,
показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху; да возсияет и нам
грешным свет Твой присносущный, молитвами Богородицы, Светодавче, слава
Тебе. | ||||
![]() |
ЯБЛОЧНЫЙ СПАС
(Из книги И.Шмелева "Лето Господне")

- После обеда на Болото с тобой поедем за яблоками.
Такая радость.
В саду необыкновенно светло, золотисто: лето сухое, деревья поредели и подсохли, много подсолнухов по забору, кисло трещат кузнечики, и кажется, что и от этого треска исходит свет - золотистый, жаркий. Разросшаяся крапива и лопухи густеют сочно, и только под ними хмуро; а обдерганные кусты смородины так и блестят от света. Блестят и яблони - глянцем ветвей и листьев, матовым лоском яблок, и вишни, совсем сквозные, залитые янтарным клеем.
Зажмуришься и вдыхаешь, - такая радость! Такая свежесть, вливающаяся тонко-тонко, такая душистая сладость-крепость - со всеми запахами согревшегося сада, замятой травы, растревоженных теплых кустов черной смородины. Нежаркое уже солнце и нежное голубое небо, сияющее в ветвях, на яблочках…
Мы сидим в замятой траве; пахнет последним летом, сухою горечью, яблочным свежим духом; блестят паутинки на крапиве, льются-дрожат на яблоньках. Кажется мне, что дрожат они от сухого треска кузнечиков.

Ставят канунный столик. Золотой-голубой дьячок несет огромное блюдо из серебра, красные на нем яблоки горою. Кругом на полу корзинки и узелки. Священники и дьякон в необыкновенных ризах, которые называются "яблочные", - так говорит мне Горкин. Конечно, яблочные! По зеленой и голубой парче, если вглядеться сбоку, золотятся в листьях крупные яблоки и груши, и виноград, - зеленое, золотое, голубое: отливает. Когда из купола попадает солнечный луч на ризы, яблоки и груши оживают и становятся пышными, будто они навешаны. Священники освящают воду. Потом старший, в лиловой камилавке, читает молитву о плодах и винограде, - необыкновенную веселую молитву, - и начинает окроплять яблоки. Так встряхивает кистью, что летят брызги, как серебро, сверкают и тут и там, отдельно кропит корзины для прихода, потом узелки, корзиночки… Идут ко
кресту. Дьячки и Горкин суют всем в руки по яблочку и по два, как придется. Батюшка дает мне очень красивое из блюда, а знакомый дьякон нарочно, будто, три раза хлопает меня мокрой кистью по голове, и холодные струйки попадают мне за ворот. Все едят яблоки, такой хруст. Весело, как в гостях. Певчие даже жуют на клиросе. Плотники идут наши, знакомые мальчишки, и Горкин пропихивает их - живей проходи, не засть!
Они клянчат: "дай яблочка-то еще, Горкин… Мишке три дал!,," Дают и нищим на паперти. Народ редеет. В церкви видны надавленные огрызочки, "сердечки".

Горкин стоит у пустых корзин и вытирает платочком шею. Крестится на румяное яблоко, откусывает с хрустом - и морщится:
- С кваском… - говорит он, морщась и скосив глаз, и трясется его бородка. - А приятно, ко времю-то, кропленое…